Если один уйдет - Страница 6

— Джинджер, это Шарлотта, но ей нравится, чтобы ее называли Шар.

— Ну, привет, Шар, — здоровается Джинджер с приветливой улыбкой на пухлых щеках. — Ты выглядишь так, будто у тебя была тяжелая ночь.

Я пожимаю плечами и застенчиво улыбаюсь.

— Можно и так сказать.

— Горячий душ это не исправит, — усмехается Айк, но я его игнорирую. Мне понадобились годы практики, чтобы научиться игнорировать мертвых и не отвечать им в присутствии других людей. Даже беглый взгляд в их сторону может заставить других людей думать, что я странная.

— Ну, номер сорок долларов за ночь, но у тебя будет телефон и горячая вода.

Сорок долларов? Это чертовски дешево. Я скидываю сумки на пол и раскрываю рюкзак. От мысли о горячем душе и теплой постели я начинаю дрожать, но вдруг понимаю, что оставила деньги в бардачке моей машины. Черт! Мое лицо пылает красным, когда я встаю и поднимаю свои сумки.

— Мне так жаль, что я впустую потратила ваше время, мистер Мерсер, но я оставила свои деньги в машине. Я просто вернусь к ней сегодня вечером.

Волна унижения проходит через меня, и я смотрю на Айка, который закрывает глаза, понимая, как мне неловко.

— Ерунда, дитя, — отмахивается мистер Мерсер. — Я заплачу. Ты сможешь вернуть мне деньги, когда заберешь их из машины.

— Я не могу принять это, сэр, — яростно качаю головой. Я не хочу подачек.

— Почему нет? — спрашивает Айк, протягивая руки. — Ты замерзла и нуждаешься в отдыхе!

Опять же, я игнорирую его, что очень сложно, когда язык его тела и тон такой оживленный.

— Милая, тебе нужен отдых. Если ты сбежишь завтра и не заплатишь мне, моя жизнь не закончится без сорока долларов. По крайней мере, я буду знать, что у тебя был безопасный ночной отдых. Это бы успокоило меня.

Мистер Мерсер мягко смотрит на меня сверху вниз и протягивает Джинджер деньги. Я ненавижу жалость в его глазах. Я, наверное, похожа на бездомную бродяжку, которой, предполагаю, технически и являюсь.

— Тогда вот, — говорю я и расстегиваю мою цепочку с серебряным крестиком. За всю жизнь я никогда не снимала его. — Возьмите и храните его, так вы будете знать, что я вернусь. Это одна из моих самых ценных вещей, и я никогда не оставила бы его. Но пожалуйста, не продавайте его. Я верну вам деньги завтра.

Мистер Мерсер берет крестик в руку, и мягкая улыбка появляется на его губах.

— Я даю тебе слово.

Он направляется к двери и, прежде чем выйти, говорит:

— Спокойной ночи, Шар.

— Спасибо вам, мистер Мерсер. Вы очень добры, — киваю я.

— Дорогая, номер для тебя готов, — говорит Джинджер, обходя стойку.

— Поразительно. У нее только один жилец, — фыркает Айк, и я стараюсь не улыбнуться.

Джинджер проводит меня в комнату тринадцать, самую отдаленную от ее стойки. Предполагаю, что она любит свою частную жизнь.

— Удостоверься, что дверь заперта, когда я уйду, и если тебе понадобиться что-нибудь просто набери ноль на телефоне.

— Спасибо, мэм, — с благодарностью улыбаюсь я.

— Когда ты в последний раз ела, дорогая? Ты выглядишь так, что легкому ветерку будет просто подхватить тебя. Я приготовила жареного цыпленка на ужин, и осталось несколько штук. Я могла бы разогреть их для тебя.

— Вы так добры, но я думаю, горячий душ и хорошая кровать — это то, что мне действительно нужно прямо сейчас. Но спасибо, — киваю я.

— Хорошо, дорогая. Спокойной ночи.

После того как она закрывает дверь, я падаю на кровать. Айк садится в желтое, обтянутое кожзаменителем кресло у двери.

— Это единственный мотель в городе?

Он смеется.

— Ну, в этом округе чертова куча мотелей с включенным завтраком и также есть «Плантация», куда заселяются в основном богатые люди. Этот мотель находится на нижней ступени, но в ближайшие несколько недель я не сомневаюсь, что он будет максимально заполнен.

— Почему это?

— Потому что осенью туристический сезон. Люди приезжают со всех концов, чтобы насладиться источниками и понаблюдать за сменой листьев, — объясняет он.

Пока слушаю его, я дрожу в по-прежнему холодной и мокрой одежде.

— Тебе нужно снять эту одежду и принять горячий душ, — замечает Айк.

— Да, мамочка, — громко вздыхаю я, прежде чем встать. Я смотрю на него мгновение, и он просто смотрит в ответ. — Ты дашь мне немного уединиться?

— Не обращай на меня внимания. Я мертв, — он лучезарно улыбается, и от его улыбки все внутри меня начинает трепетать.

— Я не разденусь перед вами, солдат, — сообщаю я.

— Павший солдат, погибший и в подвешенном состоянии, не может даже украдкой взглянуть? Это жестоко, Шарлотта, — шутит он, в притворной боли закрывая глаза.

Я еле сдерживаю смех, и, копаясь в сумке, предупреждаю:

— Тебе лучше не наблюдать за мной в душе.

Он громко смеется. Его смех настолько богатый и глубокий, что я тоже начинаю смеяться.

— Ну же. Какой смысл быть мертвым, если я не могу наблюдать за девушкой в душе без ее ведома?

— Но я узнаю, — напоминаю ему и бросаю одежду на кровать. — Черт!

— Что случилось?

— Все мои дерьмовые вещи промокли, — хнычу я.

— У тебя маленький грязный ротик, — замечает он с ухмылкой.

— И что?

— Мне нравится, — он пожимает плечами.

— Думаю, что сегодня мне придется спать голой, — вздыхаю я.

— Есть Бог на свете, — Айк смотрит в потолок, сложив руки в молитве.

— Ты не будешь здесь спать, — говорю я.

— Но попытаться стоило, — сокрушенно фыркает он.

По пути в ванную комнату я оборачиваюсь и вижу, что Айк сидит, уставившись в пол.